Газпром развивает два взаимосвязанных проекта в Усть-Луге — это завод по сжижению газа и газохимический комбинат. Вложения в первое предприятие мощностью в 13 млн тонн СПГ оценивались в $10,7 млрд, но предполагалась их переоценка. Они приблизительно соответствуют среднерыночным показателям. Так, расходы на Ямал-СПГ мощностью в 16,5 млн тонн сжиженного газа в январе 2016 года, то есть за полтора года до получения первой продукции, руководство Новатэка оценивало в $16,5 млрд. Вероятно, в итоге было потрачено намного больше, но надо принимать во внимание, что Ямал-СПГ реализовывался в Арктике.  

Предполагалось, что газохимическое производство построит самостоятельно АО «Русгаздобыча» — ключевой партнер Газпрома в ряде крупных проектов. Оба указанных объекта должны быть поэтапно введены в эксплуатацию в 2023–2024 гг.

Исходя из текущих оценок стоимости проекта СПГ в 700–750 млрд руб. и исторических трендовых оценок рентабельности инвестиций Газпрома (ROI), потенциальный объем чистой прибыли монополиста от проекта составляет порядка 150 млрд руб. в год. Выручку комплекса Газпром оценивал более чем в $4 млрд в год.

Учитывая текущие рыночные оценки инвестиций в газохимический проект Газпрома в Усть-Луге на уровне 1 трлн руб., чистая прибыль Газпрома и Русгаздобычи от него на основании аналогичных представленных выше расчетов можно оценить в 200 млрд руб. в год. При этом в обращении Газпрома за господдержкой объединенный экономический эффект обоих проектов определялся как «вклад в развитие международной кооперации и экспорта на сумму до 7 млрд евро ежегодно».

Оба указанных проекта я считаю перспективными. Потребление сжиженного газа в Европе в начале 2019 года увеличилось на 200–250% г/г. Целевой уровень потребления СПГ, по данным отраслевых изданий ЕС, на текущий год — 15–20 млн тонн. Проект Газпрома позволит ему претендовать на лидерство в экспорте этого СПГ в Европу. США на сегодня поставляют сюда лишь лишь порядка 0,67 млн тонн.

По данным Газпрома со ссылкой на оценки Wood Makenzie и HIS Markit, потребности ЕС в импорте натурального газа вырастут к 2035 году с нынешних 322–324 млрд куб. м до 407–454 млрд куб. м. Это очень перспективный рынок. Кроме того, снизятся финансовые риски Газпрома, так как он активно диверсифицирует свой бизнес. В частности, доля переработки газа в выручке компании в 2018 году выросла до 26,2% по сравнению с 17,4% в 2009-м. В обращении в правительство Газпром отмечает значительный макроэкономический эффект от реализации проекта для Ленобласти.

В отказе Китая от финансирования данного и ряда других проектов, на мой взгляд, нет ничего удивительного. Замедление экономики КНР — это и причина, и следствие консерватизма китайских властей в инвестиционных решениях. То же самое мы наблюдаем на примере России и развивающихся стран в целом. Проблема здесь не в слабости проекта или позиций Китая или России, а в том, что руководство КНР пытается проводить сбалансированную, устраивающую западных контрагентов политику в области инвестиций, несмотря на растущие внутренние макроэкономические риски, которые все боле настоятельно требуют мер монетарного и бюджетного стимулирования.

Россия находится в схожей ситуации. Эта ситуация сдерживания инвестиционных инициатив отражается лоббировании Минфином и ЦБР идеи не тратить средства ФНБ после достижения их объемом 7% от ВВП. На данный момент ни в КНР, ни в РФ не просматривается изменений данной ситуации. Однако, принимая во внимание итоги июльских заседаний ЕЦБ и ФРС, которые не поддержали рыночные продефляционные ожидания, и учитывая растущую активность российского бизнеса, шансы получения господдержки не только в проектах Газпрома, но в экономике в целом, увеличились. Надо следить за реакцией китайских руководящих структур на развитие торга вокруг проекта Газпрома. Может случиться так, что Китай все же решит успеть на отходящий поезд, предложив Газпрому свое финансирование.